В катакомбах музея пылится пастушья свирель,
Бивень мамонта, зуб кашалота и прочие цацки...
Человек! Ты послушай Царя терпеливых зверей.
И прости, что слова мои будут звучать не по-царски.

Я – последний из львов, но пускай за меня говорят -
Лань в объятьях капкана, ползучего смога громадность.
И дельфинья семья, за которой неделю подряд
С вертолета охотился ты, чтоб развеяться малость

Пусть тебе повстречается голубь, хлебнувший отрав,
Муравейник сожженный, разрытые норы барсучьи,
Оглушенная семга, дрожащий от страха жираф
И подстреленный лебедь, и чайки – по горло в мазуте.

Пусть они голосят, вопрошая карающий век.
Пусть они стороною обходят любую машину...
Ты – бесспорно – вершина природы, мой брат – человек.
Только где и когда ты встречал без подножья вершину?

Ты командуешь миром, пророчишь, стоишь у руля.
Ты – хозяин. Мы спорить с тобой не хотим и не можем.
Но без нас – ты представь! – разве будет землею земля?
Но без нас – ты пойми! – разве море останется морем?

Будут жить на бетонном безмолвье одни слизняки.
Океан разольется огромной протухшею лужей.
Я тебя не пугаю, но очень уж сети крепки.
И растет скорострельность твоих замечательных ружей.

Всё твоё на планете! а нашего – нет ничего.
Так устроена жизнь, мы уже лишь на чучела сгожи.
Зоопарки твои превосходны, да жаль одного:
Мы в твоих зоопарках давно на себя не похожи...

Так устроена жизнь. Мы поладить с тобой не смогли.
Нашу поступь неслышную тихие сумерки спрячут.
Мы уходим в историю этой печальной земли.
Человечьи детеныши вспомнят о нас. И заплачут...

Мы – пушистые глыбы тепла. Мы – живое зверьё.
Может, правда, что день ото дня мир становится злее?..
Вот глядит на тебя поредевшее царство моё.
Не мигая, глядит. И почти ни о чём не жалея.

И совсем ничего не прося. Ни за что не коря.
Видно, в хоботы, ласты и когти судьба не дается...
Я с седеющей гривы срываю корону царя!
И реву от бессилья... А что мне еще остаётся?